Недавно в прессе появились сообщения о том, что группа ветеранов воздушно-десантных войск провела согласованное с властями пикетирование редакции радиостанции "Эхо Москвы".
По словам одного одиозного депутата Госдумы, бывших "воинов-афганцев" возмутили якобы прозвучавшие в эфире радиостанции оскорбительные высказывания в адрес бойцов отрядов милиции особого назначения. Соответственно, главным лозунгом пикетирующих стало требование "Руки прочь от ОМОНа!".
После краткого выборочного и, конечно, отнюдь не репрезентативного опроса бывших сослуживцев у автора этих строк возникло несколько вопросов. Причем вопросов, на которые затруднительно дать ответ, исходя из законов элементарной логики.
Для начала современные десантники задались банальным вопросом: "Почему некоторые старшие товарищи, принимавшие участие в боевых действиях на территории суверенного Афганистана, упорно продолжают называть себя афганцами?" Ведь это самоназвание противоречит принципам воинской этики. Не называют же себя русскими оставшиеся в живых и сражавшиеся на Восточном фронте ветераны вермахта?
Впрочем, можно привести и не столь экзотический пример. Невозможно представить себе молодых ветеранов недавних конфликтов, называющих себя, скажем, чеченцами или осетинами. Подозреваю даже, что если этих ребят окрестить подобным прозвищем, они обидятся. Да и самому автору этих строк, принимавшему участие в событиях, развернувшихся южнее Большого Кавказского хребта ровно двадцать лет назад, не придет в голову называть себя грузином.
Внятного ответа на этот вопрос до сих пор нет. Неубедительным кажется объяснение, будто словом "афганцы" ветеранов называют для краткости. Рискну высказать только одно предположение. Не исключено, что слово "афганцы" было введено в обиход не самими ветеранами, а опытными политтехнологами, обслуживающими властные структуры. Возможно, это было сделано для того, чтобы выделить участников сомнительных с точки зрения морали и права боевых действий в отдельную "неприкасаемую" касту, а заодно и для того, чтобы было удобнее манипулировать ими и управлять этой кастой.
Впрочем, повторюсь, что это является пока только предположением. Зато вот второй тезис в доказательствах не нуждается.
Заключается он в том, что
с позиций писанных и неписанных законов представляется совершенно невозможным, чтобы русские боевые офицеры выступили в защиту полицейского произвола и полиции в целом.
Не будем даже обращаться к кодексу чести русского офицера царской армии. Напомним, что этот кодекс предписывал армейским офицерам немедленно покинуть помещение (естественно, если они находились в нем в свое свободное время и не по долгу службы), когда в это помещение входил офицер полиции или даже простой служащий охранного ведомства. Для "армейских" это были категорически нерукопожатные личности.
Согласимся, что, в конце концов, с моральной точки зрения такая позиция, мягко говоря, далеко не бесспорна.
Однако в данном случае дело не в этом. Дело в том, что подавляющее большинство современных боевых офицеров могли воочию наблюдать за, скажем так, далеко не безупречным поведением сотрудников "правоохранительных структур" в горячих точках и в ходе боевых действий. Об этом говорилось достаточно много и нет нужды повторяться.
В этой связи опрошенные автором действующие и бывшие офицеры в один голос заявили, что им и в страшном сне не могло бы присниться, будто они выходят на пикет в защиту омоновцев. С этих позиций лозунг "Руки прочь от ОМОНа!" показался им глубоко безнравственным и противоречащим принципам русского офицерства, призванного защищать, а не унижать свой народ.
Здесь следует отметить одну пикантную деталь. Автор этих строк неоднократно напоминал, что ОМОН (отряд милиции особого назначения) был создан в конце восьмидесятых годов прошлого века отнюдь не для борьбы с преступностью, а для совершенно конкретной цели — подавления массовых выступлений недовольных, но безоружных граждан. Омоновцев учили не обезвреживать опасных уголовников, а "подсекать" одиноких старушек или одним ударом "вырубать" чрезмерно ретивых студентов.
Бороться с организованной преступностью был призван ОМСОН (отряд милиции специального назначения, или милицейский спецназ), который был создан в начале девяностых годов, то есть несколькими годами позднее.
Поэтому с лозунгами пикетирующих вышла неловкая ситуация. Они имели бы хоть какой-то нравственный смысл, если бы на плакатах было написано "Руки прочь от спецназа!" или даже "Руки прочь от уголовного розыска!". Однако в данном случае получилось так, что
странные, мягко говоря, "ветераны" с жаром выступили в защиту не борцов с преступностью, а "борцов" с собственным безоружным народом, зачастую действующих сегодня вне всякого правового поля.
Можно обратить внимание еще на одну любопытную подробность. Милиции, как известно, в России уже нет. Однако доблестных "победителей старух и студентов" по-прежнему даже в официальных документах называют омоновцами, то есть бойцами "отряда милиции особого назначения". Понятно, что это обычная бюрократическая нелепость, но, согласитесь, нелепость, весьма символичная.
Подводя итог сказанному выше, опрошенные автором офицеры и участники боевых действий, в частности, десантники, категорически отказались признавать в пикетчиках своих товарищей по оружию. Как метко заметил один ветеран, у нас в стране уже есть фальшивый президент, фальшивый парламент, фальшивый суд и фальшивая прокуратура. Теперь вот появились и фальшивые десантники.
Возможно, кто-то из них действительно и служил в этих войсках. Но по своим моральным принципам такие люди теперь лишились права принадлежать к когорте "крылатой гвардии".
Вы можете оставить свои комментарии здесь
