Силезия — область Польши на границе с Германией. Главный город — Вроцлав (бывший Бреслау). Ее история — история единой Европы. Со времен великого переселения народов жили здесь немцы рядом с поляками, чехами, сорбами (есть такой полуисчезнувший славянский народ), евреями. Правили... кто только не правил. Местные польские князья, потом они признали власть соседних королей Богемии. А соседи ушли под власть австрийских Габсбургов. А в 18-м веке с Габсбургами насмерть сцепились прусские Гогенцоллерны и большую часть Силезии сделали прусской провинцией. Пруссия стала частью единой Германии. А люди продолжали жить бок о бок. После Первой мировой восстановлено польское государство. Большую часть Силезии присоединили к нему. Гитлер захватывает Польшу и Чехословакию и делает Силезию частью Германии. Одно место здесь стало очень известно в мире — Аушвиц (Освенцим). А потом был 1945-й...
Никак не думал, что столкнусь с этой историей два дня назад. Был далеко от тех мест, под Бонном. По интернету выбрал более-менее близкий и недорогой отель. Он назывался Schlesienhaus — Силезский дом.
Старинное поместье с церковью 12-го века (!) во дворе. У входа в отель с трудом нашёл оставленный для меня ключ, ночью осветил мраморную доску. И... не сразу понял. Незнакомый далёкий язык. Грустное стихотворение Mej Häämte — а! Это, должно быть, Meine Heimat — "Родина".
Оказалось, поместье приобретено общиной силезских немцев. Потомки несуществующего изгнанного народа.
Колокол во дворе оттуда, с просьбой не трогать и не звонить — треснет старая медь.
Неработающая водная колонка — конечно, оттуда! Каменная головка ангела, перенесенная с силезского кладбища.
Несколько неуклюжее стихотворение под ним, смысл которого: и мы, так же как он, сегодня здесь, завтра — там (Там!).
А перед домом бронзовая голова Герхарда Гауптмана.
Великий драматург, нобелевский лауреат родом из Силезии. Драма "Силезские ткачи"... Ему, глубокому старику, разрешили единственному остаться с семьёй в 1946-м в Силезии, когда все немцы были депортированы. Но он умер в те же дни. И тело хоронить уже не позволили. В цинковом гробу отправился вместе со всеми в Германию. Очень негромко собираются изредка потомки силезцев здесь в закрытом дворе... Совсем-совсем тихий поминальный колокол висит на втором этаже, чтобы звон его был слышен только внутри, надпись — "В память о погибших и изгнанных. 1945".
Несправедливо, наверное, все это. Но так бывает, когда в большом государстве вдруг начинают очень сильно заботиться о "братьях", живущих в соседнем государстве. И когда эти братья исполняются презрения к соотечественникам и рвутся "домой в Рейх", как, увы, Герхард Гауптман в 1933-м.
